Детская подростковая преступность: профилактика, причины

Очевидно, вам известно, что существует специальная диагностика учеников в школе, позволяющая выявить результаты от нормы (показатель здоровья) до шизофрении. Кроме того, здесь мы можем увидеть то, что характерно для лиц с антисоциальным поведением. Что же это?

В обычной семье, мужчина и женщина, муж и жена берут на себя ответственность за своих детей. Когда рождается ребенок, мать с отцом воспитывают его, стараясь понять личность ребенка и решая его проблемы. И все это важно, как для отдельной семьи, так и общества в целом.

Итак, каков же он - нормальный ребенок? Он просто растет, кушает и так мило улыбается нам? Нет, все совсем не так. Нормальный ребенок, если он доверяет своим родителям, должен пройти все необходимые этапы. Со временем он будет пробовать чему-то помешать, что-то разрушить, кого-то испугать; он будет испытывать терпение взрослого, хитростью пытаться что-то получить у него и присвоить это себе. Поэтому, когда ребенок оказывается в специализированном учреждении для правонарушителей, неплохо было бы узнать о раннем детстве этого ребенка и его семье. Вообще, если семья выдерживает попытки ребенка к разрушению, тогда все это переходит в область игры. Но прежде всего необходимо провести определенные тесты, особенно если есть какие-то сомнения в отношении устойчивости родителей и структуры семьи (в данном случае я имею в виду гораздо большее, чем просто семья). Ребенок, прежде всего, должен понимать устройство семьи, чтобы он чувствовал себя свободно, мог играть, заниматься чем-то еще и ни за что не отвечать.

Почему же так происходит? Все дело в том, что на начальных стадиях эмоционального развития потенциально возникает множество конфликтов и препятствий. Связи со внешней реальностью еще недостаточно прочные; личность не интегрирована полностью; примитивная любовь ребенка связана с деструктивными целями, и он еще не научился как-то выдерживать эти инстинкты и справляться с ними. Но он способен справиться со всеми этими вещами, если окружение стабильное, а его воспринимают как личность. С самого начала ребенку совершенно необходимы любовь и поддержка, а в последующем толерантность близких, чтобы его не слишком страшили собственные мысли и образы, которые могут возникнуть, и чтобы он мог спокойно развиваться дальше в эмоциональном плане.

А теперь давайте посмотрим, что же происходит, если в семье по каким-то причинам ребёнок был лишен всего того, о чем я говорил выше, прежде чем у него сформировалось представление об этой структуре, как части его самого? Достаточно распространённым является убеждение, что став «свободным», ребенок сможет получать удовольствие. Но это не так. Если рушится структура его жизни, он больше не ощущает себя свободным. Ребенок начинает испытывать тревогу, и если у него еще теплится какая-то надежда, он будет искать эту структуру где-то еще. Ребенок, который перестает ощущать в семье эту безопасность, начинает искать такое пространство уже за пределами дома. Он может рассчитывать на бабушек и дедушек, близких родственников и друзей семьи, школу. Он пытается найти некую внешнюю стабильность, без которой можно сойти с ума. Если бы он получил это в нужное время, тогда эту стабильность он бы чувствовал внутри, это было бы самой его сутью, и постепенно он смог бы перейти от зависимости и контроля к независимости. Зачастую от этих отношений и школы ребенок получает то, чего ему недостает в реальной жизни.

Антисоциальный ребенок смотрит в сторону, он ищет общество вместо собственной семьи или школы, которые могли бы обеспечить ему столь необходимую стабильность, чтобы он мог пройти все эти важные этапы эмоционального роста.

Я это вижу так. Когда ребенок крадет сахар, он ищет хорошую мать, собственную мать, у которой он мог бы получить все эти сладости. На самом деле сладости - это его собственная выдумка. Здесь мы можем видеть и его способность любить, и творческие способности и что бы то ни было. Можно сказать, что он также ищет и отца, который бы мог защитить мать от его нападок на нее; тех нападок, которые совершаются из-за его примитивной любви. Совершая кражи вне дома, ребенок по-прежнему ищет мать, но он пытается отыскать ее, испытывая еще большее ощущение фрустрации. Для него становится еще более важным найти какую-то авторитетную родительскую фигуру, которая могла бы устанавливать необходимые границы и будет это делать, учитывая последствия его импульсивного поведения, а также все то, что связано с его отреагированием в состоянии возбуждения. В крайних случаях делинквентности это становится непростой задачей для нас, как наблюдателей, ибо то, с чем нам предстоит столкнуться, - на самом деле острая потребность ребенка в жестком отце, который мог бы защитить мать. Жёсткий отец, который так необходим ребёнку, также может быть любящим, но для начала он должен быть жестким и сильным. Лишь когда у ребенка появляется уверенность в этой жесткой и сильной отцовской фигуре, он может вернуть себе свою примитивную любовь, чувство вины и желание идти вперед. И до тех пор, пока он не попадет в какую-то серьезную переделку, его делинквентность будет только прогрессировать. Ребенок будет становиться еще более подавленным и лишенным всякой индивидуальности и, в конечном счете, неспособным вообще воспринимать какие бы то ни было реальные вещи, за исключением настоящей силы.

Делинквентность может указывать на то, что у ребенка все же осталась какая-то надежда. Совсем необязательно у ребенка должно быть какое-то заболевание, когда он ведет себя антисоциально. Иногда антисоциальное поведение не более, чем крик о помощи, когда ребенок нуждается в контроле сильного, любящего, уверенного в себе человека. И все же многие правонарушители, в той или иной степени, действительно больны. В данном случае слово болезнь подходит больше всего потому, что зачастую это ощущение безопасности не вошло в жизнь ребенка на ранних этапах. Поэтому у него еще не сформировалась какая-то система убеждений. При сильном контроле антисоциального ребенка может и не возникать каких-то особых проблем. Но стоит дать ему свободу, и он словно теряет голову. Поэтому такой ребенок зачастую настроен против социума (даже не понимая, что он делает), чтобы восстановить этот контроль извне.

Нормальный ребенок, на начальных этапах получающий эту помощь дома, со временем начинает уже сам контролировать себя. У него развивается то, что иногда называют «внутренней средой», с тенденцией находить себе хорошее окружение. Антисоциальный, больной ребенок, который был лишен возможности формирования этой хорошей «внутренней среды», очень сильно нуждается в этом контроле извне, чтобы он мог функционировать и стать счастливым человеком. Между этими двумя полярностями, - норма и антисоциальное поведение - находятся больные дети. Больной ребенок - это такой ребенок, который сможет вновь обрести веру в стабильность, если на протяжении достаточно длительного времени у него будет этот устойчивый опыт контроля со стороны любящих его людей. У ребенка шести или семи лет гораздо больше шансов получить эту помощь, чем у того, которому уже исполнилось десять или одиннадцать лет.

В военное время многим из нас приходилось сталкиваться с тем, что дети не имели возможности вовремя обрести эту стабильную среду, поскольку они вообще были лишены дома, вынужденные жить в интернатах для эвакуированных детей. В войну к детям с антисоциальным поведением относились как больным. Специализированные школы для детей с трудностями в адаптации, которые были впоследствии заменены на интернаты, осуществляли такую профилактическую работу для общества. В этих школах относились к делинквентности ребенка гораздо проще (скорее как к заболеванию), потому что большинство детей еще не сталкивались с судебными инстанциями по делам несовершеннолетних. Такие школы, безусловно, являются лучшим местом для работы с делинквентными детьми; там есть возможность наблюдения за детьми и проведения всевозможных исследований. Мы все знаем о той важной работе, которая проводится в некоторых исправительных школах для малолетних правонарушителей. Единственное, на что нам стоит обратить особое внимание, - это то, что большинство детей в этих заведениях уже знает, что такое суд.

В таких интернатах, - которые иногда называют общежитиями для детей, имеющих трудности с адаптацией, - есть возможность для тех, кто воспринимает антисоциальное поведение, как крик о помощи у больного ребенка, когда в нем можно принять какое-то участие и чему-то научиться. Во время войны в любом интернате или нескольких интернатах, контролируемых Министерством Здравоохранения, функционировал специальный комитет управления. Я тоже работал в таком комитете, куда входили и непрофессионалы. Этот комитет делал все возможное для таких детей и брал на себя ответственность за ту работу, которая велась в рамках интерната. Конечно же, в таких комитетах могли быть задействованы и представители судебных инстанций с тем, чтобы иметь непосредственный контакт и контроль за теми детьми, которые еще не оказались в исправительных заведениях для несовершеннолетних. Ведь одних посещений в исправительные школы для малолетних правонарушителей и интернатов или только бесед недостаточно. Единственное, что можно считать действительно правильным, - это взять на себя какую-то ответственность, пусть и косвенно, разумно поддерживая тех, кто контролирует тех детей, у которых наблюдается антисоциальное поведение.

В школах для детей, у которых сложности с адаптацией, можно проводить и терапевтическую работу. Но это уже будет выглядеть совершенно иначе. Если работа пройдет успешно, эти дети вполне могут стать нормальными людьми, в противном же случае все может закончиться судом.

А теперь вновь вернемся к теме детей, лишенных родного дома. Если не обращать на них никакого внимания, то рано или поздно они оказываются в исправительных заведениях для несовершеннолетних за делинквентное поведение. Работа же с ними может проводиться в двух направлениях. Это может быть личная терапия или же прочная стабильная среда, где о них будут заботиться и любить, и тогда их свобода будет постепенно возрастать. Хотя на самом деле без терапии мы вряд ли мы сможем им помочь. Лишь создав им стабильную среду, способную заменить дом, психотерапия может стать ненужной, что будет в общем-то и к лучшему, так как это практически никогда невозможно. Пройдет не один год, прежде чем у нас появится достаточное количество хорошо подготовленных психоаналитиков, которые смогут заниматься индивидуальной терапией, так необходимой.

Индивидуальная терапия направлена на то, чтобы у ребенка завершилось его эмоциональное развитие. Это подразумевает многие вещи, включая и способность воспринимать реальность, как на внешнем уровне, так и внутри, а также личностная интеграция и полное эмоциональное развитие. После этого у ребенка должны возникнуть первые чувства, связанные с проявлением заботы и чувством вины, и иные компенсаторные вещи. Что касается семьи, то там возникают первые ситуации треугольников, а также все те непростые межличностные отношения.

В дальнейшем, если все будет идти нормально, и ребенок научится контролировать себя, взаимодействуя со взрослыми и другими детьми, ему по-прежнему придется как-то справляться с разного рода трудностями. Например, мать не в лучшем расположении, отец, у которого какие-то неприятности; брат, переживающий непростой период в жизни, или сестра, у которой все идет из рук вон плохо. Чем больше мы будем думать о таких вещах, тем понятнее нам должно быть, почему многие младенцы и маленькие дети так нуждаются в определенной предыстории своей семьи, и по возможности стабильной физической среде. Учитывая все это, мы можем видеть, что детям, лишенным дома, необходимо либо предоставить что-то личное и стабильное, когда они еще достаточно маленькие, либо в дальнейшем нам придется обеспечивать им эту стабильную среду в исправительных школах для малолетних правонарушителей или же, как последнее средство, - в тюрьме.

Таким образом, я вновь возвращаюсь к вопросу о необходимости «холдинга» и удовлетворения потребности в зависимости. Куда как лучше обеспечить этот «холдинг» здоровому младенцу в самом начале, чем потом, когда мы вынуждены осуществлять этот же самый холдинг уже с больным ребенком или взрослым, который стал антисоциальным.