Мамины отлучки и разлука с мамой

Аналогичная биологическая реакция впоследствии происходит при любой угрозе его здоровью или жизни. То есть если младенец с рождения подвержен стрессам (начиная с раздельного пребывания в роддоме в течение нескольких дней), он будет очень чувствительным к стрессам в последующей взрослой жизни и будет склонен к беспокойству даже по пустякам. Если же ребенок растет в безопасности — он будет легче переносить стрессы в будущем, душевное спокойствие станет для него привычным состоянием. Ученые давно установили этот факт, но причину подобного явления они долго не могли объяснить.

Личный опыт многих родителей и многочисленные научные исследования не приводят к выводу, что раннее приучение к «самостоятельности» младенца идет ему на пользу. Как раз наоборот: они подтверждают необходимость совместного пребывания мамы и новорожденного с момента рождения на протяжении нескольких месяцев практически безотлучно. Эти исследования также подтверждают и народную мудрость «все болезни от нервов», ведь чаще болеют те дети и взрослые, у которых больше стрессов, чем у других. То, что ребенок, которого с раннего детства приучают к самостоятельности, станет более самостоятельным, чем дети, о которых заботились больше, — это миф. На самом деле такой ребенок, наоборот, будет более тревожным и подверженным болезням.

По данным ВОЗ, стресс является одной из главных причин возникновения хронических заболеваний. Речь в этом случае идет о дистрессе. Это негативный тип стресса, поскольку он или очень длительный, или частый, или просто очень мощный по своему воздействию на организм. Есть и другой тип стресса — эустресс. Это положительный стресс, который не ведет к заболеваниям, а повышает адаптационные способности организма. Хорошая иллюстрация действия этих двух видов стресса — отлучки мамы в раннем возрасте. Если они короткие и редкие — они идут ребенку на пользу, если они долгие и частые — идут во вред.

Согласно законам теории адаптации, у организма есть потребность в физиологическом стрессе как необходимом условии развития. Научные исследования подтвердили, что короткие отлучки мамы, когда ребенок остается не один, а с кем-то из близких ему людей (папой, бабушкой), идут ему только на пользу. И маме, конечно, тоже.

Один из таких экспериментов описывает Е. Крученкова в книге «Материнское поведение млекопитающих». В ходе эксперимента применялись процедуры «хэндлинга» (короткая отлучка мамы на 10—15 минут) и «разлуки» (длительная отлучка мамы на три и более часов). Суть этих процедур в том, что новорожденные детеныши в первые две недели жизни ежедневно забирались у матерей на некоторое время, чтобы выяснить, как это на них повлияет.

Став взрослыми, особи, которые были подвержены процедуре хэндлинга, показывали по сравнению с особями из контрольной группы пониженную эмоциональную реактивность, попадая в новые для себя (стрессогенные) условия, то есть они оказались более способными к адаптации в новых условиях. Напротив, особи, которые были подвержены процедуре разлуки с матерью, оказались более эмоциональными (зависимыми, тревожными и т.п.). Таким образом, был сделан вывод, что хэнд-линг повышает адаптационные способности на стресс, а разлука их понижает. В какой-то мере эти выводы справедливы и по отношению к человеческим детям, ведь физиология человека в значительной степени сходна с физиологией других млекопитающих.

Конечно, многих мам не обрадуют эти десять минут минимум или три часа максимум, когда можно поручить ребенка близким и посвятить время только себе. Но не стоит преждевременно отчаиваться и думать: «Как же так?! Как можно быть с ребенком постоянно? Это никогда не закончится!» Нет, нисколько. Очень скоро ребенок начнет сам ползать, потом ходить и все чаще будет убегать от мамы, чтобы исследовать окружающий мир. Ребенок растет очень быстро.

Если мама куда-то отлучилась, ребенку лучше оставаться с тем человеком, которого он хорошо знает, к которому он привязан. Если мама и ребенок все три года практически не будут расставаться, это, к сожалению, плохо скажется на их отношениях и на адаптационных способностях ребенка. В меру короткие мамины отлучки все же необходимы, а вот длительная разлука (дольше одного дня или ночь без мамы, особенно если ребенок грудной) губительна для ребенка раннего возраста и наносит ему очень глубокую психологическую травму. Иногда такая травма непоправима, если разлука была очень долгой и внезапной.

Специалисты считают, что разрыв с матерью всегда наносит ребенку психологическую травму. Уровень этой травмы зависит от многих факторов: с кем, на сколько времени, в какой обстановке остался малыш и т.п. Поездка на неделю-другую на отдых без ребенка, длительная командировка по работе и разлука как ее следствие — все это условия, способные нанести ребенку травму. Когда ребенка отдают в ясли или детский сад на попечение чужих людей в возрасте до пяти лет — это тоже разлука с мамой, которая негативно сказывается на его самочувствии и психическом развитии. Чем младше ребенок, тем более сильное влияние оказывают на него подобные изменения в жизни. Но если за ребенком ухаживает папа, бабушка, няня — человек, к которому ребенок привязан больше всего, тогда травму наносит разлука с этим человеком, а не с мамой.

Джеймс и Джойс Робертсоны в 60-х годах прошлого столетия сняли серию документальных фильмов о детях, в частности, исследуя влияние разлуки с матерью на психофизиологическое развитие ребенка. Один из фильмов под названием «Джон» (1969) рассказывает историю о маленьком мальчике Джоне, которого родители в полтора года оставили на 9 дней в доме малютки, пока мама находилась в роддоме. Отец в это время только несколько раз приходил навещать его. В этот период, в реальном времени, видеооператор снимал все, что происходило с мальчиком.

В первый день ребенок вел себя как обычно и интересом рассматривал новую обстановку и незнакомых людей, с аппетитом ел и спокойно отреагировал на уход отца, приходившего навестить его. В этот день Джон познакомился с сестрой Мэри, ухаживавшей за детьми, она была первой, кто ухаживал за ним, и он привязался к ней, пытался привлечь ее внимание, чтобы поиграть, но у сестры Мэри не было возможности играть только с одним ребенком, и это расстраивало Джона. На второй день Джон вел себя очень тихо, но сильно кричал и плакал, когда уходил папа, вновь навещавший его. На третий день ребенок выглядел очень грустным, несчастным и одиноким. Он не получал желаемого внимания от окружающих взрослых, у них не было для него времени, за детьми ухаживала другая сестра, и Джон сначала играл один, а потом начал сосать пальчик, чтобы успокоить себя.

На четвертый день Джон заболел и перестал есть. Пока сестра Мэри была занята с другими детьми, он прижимал к себе плюшевого медвежонка, — эта мягкая игрушка стала для него единственным доступным утешением и другом. На пятый день ребенок перестал играть вообще, он все чаще просился на руки к сестре Мэри, а когда она занималась другими детьми, он закрывался медвежонком от внешнего мира и сосал пальчик. На шестой день Джон постоянно безутешно плакал и часто сидел у двери, будто ждал, когда же он сможет уйти из этого чужого места. Потом он начал активнее протестовать: разбрасывал вещи, злился, кричал, продолжал отказываться от еды... Когда отец пришел навестить его, мальчик взял свои ботиночки и стал показывать на дверь. Он хотел домой, но отец ничего не предпринял. В этот вечер Джон больше к отцу не подходил и долго плакал один в своей кроватке.

На седьмой день Джон не ел и не играл, а целый день лежал на полу посреди группы и все время плакал. Смирившись с тем, что внимания от взрослых он не получит, Джон даже перестал подходить к ним и просто лежал сам в обнимку с медведем. Восьмой день Джон провел в апатии — лежал на медведе, ничто его не интересовало, к тому же его организм был очень ослаблен из-за постоянного плача и голода. Каждый раз, когда кто-то из детей подходил к нему, он начинал горько плакать и закрывать глаза руками. Пришедшего отца Джон не хотел отпускать домой, но быстро понял, что все его усилия тщетны, смирился, лег на медведя в дальнем углу комнаты и начал сосать пальчик, не реагируя на то, что происходит вокруг.

Через девять дней, когда мама пришла забрать его вместе с отцом домой, Джон начал сильно плакать, убегал и отворачивался от нее. Он не хотел идти к маме, не позволял ей взять себя на руки, а когда она пыталась сделать это, вырывался и цеплялся за медсестру. В конце концов отцу удалось взять Джона на руки, и только тогда малыш взглянул на маму глазами, полными боли и грусти. Что-то у него внутри сломалось. Мама, которой он верил так безгранично, как может верить только ребенок, предала его, и это, безусловно, повлияло на его личность и на их дальнейшие отношения.

Это не просто кино — это реальная история из реальной жизни. Если в раннем возрасте, точнее, до пяти лет, пока эмоциональная сфера ребенка продолжает формироваться, мама внезапно надолго исчезает, это негативно отражается на его психическом состоянии. «Надолго» — это когда ребенок вынужден засыпать без мамы, если он к этому не привык, или остается без нее целых несколько дней. По ее возвращении ребенок или истерично плачет и «не признает» маму, не узнает ее, или долгое время не отпускает ее от себя ни на шаг, так как утратил доверие к ней, уверенность в завтрашнем дне и боится, что она опять надолго уйдет. В некоторых случаях отсутствие мамы дольше нескольких дней может разладить отношения между мамой и ребенком на долгие годы, если не навсегда.

Кстати говоря, ребенка всегда необходимо предупреждать о том, что человек, к которому он сильно привязан, вернется. Для ребенка это не очевидно, ему нужно напоминать об этом каждый раз, чтобы он зря не тревожился. Если ребенок маму никак не отпускает, это не значит, что нужно тайком от него убегать. Это значит, что он еще не готов оставаться без нее. Если тайком убегать от ребенка и врать ему, то можно навсегда потерять его доверие.

К сожалению, таких малышей-джонов миллионы. Родители Джона не делали сознательно выбор — оставлять его или нет, — они поступили так, как было принято поступать в их обществе (1960-е годы, Великобритания). Точно так же, как было нормально в СССР отдавать ребенка раннего возраста в ясли или оставлять одного в больнице. Это было общепринятой практикой, поэтому отдельным родителям было проще на это решиться. «Все так делают — и ничего!» — основной аргумент. Сейчас мало что изменилось — маленькие дети часто пребывают в разлуке с родителями. Но в наше время уже почти всем родителям доступна информация о том, что в раннем возрасте разлука с главным взрослым может нанести ребенку психологическую травму. Информированность дает каждому человеку, каждой семье возможность выбора, но одновременно и делает их ответственными за этот выбор. Это не всем нравится, но таков современный мир.