Исследование околоплодных вод во время беременности

Детей с трисомией, или синдромом Дауна, из-за необычного разреза глаз в народе называют монголоидными.
В ходе амниоцентеза, или пункции околоплодных вод, в брюшную стенку под ультразвуковым контролем вводят полую иглу (0,8 мм), с ее помощью набирают небольшое количество (около 15 мл) околоплодных вод, чтобы провести хромосомный анализ отделенных клеток. Метод также позволяет одновременно измерить содержание белковых веществ (альфаэтопротеинов).
Примерно в одном случае из 100 это приводит к выкидышу, притом что вероятность спонтанного исхода на этом этапе хоть и невелика, но все же существует. Показатель осложнений невысок еще и потому, что дети (у них точно уже есть сознание!) изо всех сил стараются увернуться от иглы, как, впрочем, и от щупа при ультразвуковом исследовании.
Нельзя утверждать, что забор 15 мл околоплодных вод одинаково без проблем переносят все дети. Профессор Гамбрух (из клиники Любекского университета) пришел к выводам, что забор околоплодных вод может спровоцировать такие аномалии конечностей, как серповидная стопа и косолапость. Сказанное подтверждает и практика: при «дефицитных» родах недостаточное количество околоплодных вод весьма часто приводит к аномалиям стоп.
В целом амниоцентез позволяет исследовать на предмет дефектов лишь хромосомы, спинной мозг и брюшную стенку. Как и все прочие разновидности пренатальной диагностики, амниоцентез следует применять лишь в том случае, если родители внутренне готовы к аборту. Если такой готовности нет, то женщине-гинекологу следует проявить человечность и не навязывать проведение других исследований, которые позволяют поставить диагноз хромосомного нарушения еще до родов, в противном случае она лишь натворит бед. Увы, в современном обществе «делателей» тенденция сделать все, что только можно сделать, особо не задумываясь о последствиях, царит не только среди представителей медицинских профессий.
Уже в силу одной только этой причины все небезопасные исследования на предмет хромосомных нарушений, такие как трипл-тест или измерение толщины воротникового пространства плода, являются крайне проблематичными. Подобные далеко небезопасные тесты проводятся лишь потому, что другие не являются столь достоверными.
Амниоцентез можно проводить исключительно между 14-й и 16-й неделями. На более поздних этапах беременности он сопряжен с чрезвычайно высокими рисками. На расшифровку данных амниоцентеза уходит порядка 2-3 недель. Аборты же на столь позднем этапе уже скорее являются родами с наложением щипцов и влекут за собой не поддающуюся описанию драму для матери и, конечно же, мучение для медленно умерщвляемого ребенка. Далеко не каждая мать решилась бы на подобное, если бы заранее понимала, что это означает.
Очевидно, что мать просто недостаточно владеет сведениями о том, какой еще может быть выход из данной ситуации. На самом деле, всегда есть возможность выносить ребенка, пережить нормальные роды и незамедлительно согласиться на то, чтобы ребенка отдали на усыновление. В такой стране, как Германия, дети с трисомией в мгновение ока находят приемных родителей. Не в последнюю очередь это связано с удивительным характером этих детей, которые привносят в жизнь семей, решивших принять их в свои члены, совершенно особую, ни на что не похожую атмосферу.

Осложнениям амниоцентеза, таким как воспаление плодной оболочки (амнионит), конечно же, можно дать толкование в смысле болезни как символа. Очевидно, что в данном случае речь идет о борьбе за внутреннее пространство — полость околоплодных вод. Это воплощение битвы на уровне внешнего покрова, утратившего для плода ощущение благополучия и гармонии. Очевидно, что к участию в этой битве ребенка побуждает агрессия по отношению к матери. Мать сигнализирует ребенку, что готова принять его только при определенных условиях, а именно — если он будет здоровым. Тогда как подход в стиле: «Я люблю и принимаю тебя только в том случае, если...» неизменно является оскорбительным для крохотного чувствительного создания, которое естественным образом стремится к безусловной любви и принятию.
Если данная конфликтная ситуация поднимается до уровня сепсиса, это указывает на то, что ребенок ставит всю беременность под вопрос. Вообще-то, любая попытка амниоцентеза ставит беременность под вопрос, даже если на сегодняшний день никто — в том числе и будущий ребенок — этого пока не осознает. В рамках данного опасного для жизни конфликта ребенок заставляет мать бороться за его жизнь. Материнская иммунная система должна дать отпор всем внешним нападкам со стороны возбудителей, которые могут проникнуть в организм вместе с амниоцентезной иглой. Тем самым ребенок пытается создать ситуацию, в которой мать встала бы на его защиту; и тогда болезнь действительно становится символом, поскольку в данной эскалации конфликта можно увидеть попытку к самоисцелению от душевной травмы, возникшей вследствие чуждого вмешательства. Как и во многих других ситуациях, в качестве средства коммуникации наш организм выбирает тело, и болезнь превращается в путь. Очевидно, ситуация была бы несравненно более гармоничной, если бы мать с самого начала смогла безусловно поставить себя на защиту интересов ребенка и отказаться от амниоцентеза.
Подобные интерпретации в контексте души пока еще редки в нашем обществе, однако постепенно эта тенденция будет усиливаться. Так, в случае внезапного расстройства отношений между маленькой девочкой и ее матерью выяснилось, что базовой причиной конфликта послужил амниоцентез на этапе беременности матери. 12-летняя девочка, узнав от подруги об этом диагностическом методе, с невинным видом задала матери вопрос, не прибегала ли та к амниоцентезу, когда носила ее. Услышав от ничего не подозревающей матери положительный ответ, девочка истолковала эти действия 12-летней давности в описанном выше смысле и перестала доверять матери. К счастью, спустя несколько месяцев причину удалось выявить и проработать. Было очень тяжело развеять подозрение девочки относительно матери — тяжело, поскольку это подозрение было обоснованным и логичным.